В
скором времени может начать формироваться судебная практика по спорам
восстановления имущественных прав, нарушенных в результате проведения АТО. По
этому вопросу уже существует практика Европейского суда по правам человека. Одно
из таких решений - решение от 19 июля 2011 года по делу «Губиев против России».
Заявитель
в этом деле —учредитель, директор и владелец ООО «Восток», которое владело АЗС
и мельницей в Чеченской Республике. Это имущество было уничтожено или повреждено
до состояния непригодности во время целенаправленных обстрелов 18 июля 2000
года в ходе контртеррористической операции, которую российские власти проводили
в Чечне с 1999 года. В национальных судах заявитель не смог добиться возмещения
нанесенного ущерба, поскольку те считали действия власти правомерными, и,
учитывая предотвращение ими большей угрозы, освободили государство от
ответственности. Однако Евросуд постановил, что имело место нарушение статьи 1
Первого протокола к Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод, и
присудил выплатить заявителю 340 тыс. евро компенсации материального ущерба, 6
тыс. евро компенсации морального вреда и 4,5 тыс. евро компенсации судебных
издержек.
ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО ГУБИЕВ ПРОТИВ РОССИИ
(Жалоба №29309/03)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
СТРАСБУРГ
Вынесено 19 июля 2011 года
Вступило в силу 8 марта 2012 года
Европейский
суд по правам человека (Первая секция), заседая
Палатой
в составе:
Нина
Вайич, Председатель,
Анатолий
Ковлер
Пеер
Лоренцен
Георг
Николау
Марьяна
Лазарова Трайковска,
Джулия
Лафранке,
Линос-Александр
Сицилианос, судьи,
и
Сорен Нильсен, Секретарь Секции,
Проведя
заседание 28 июня 2011 года за закрытыми дверями,
Вынес
следующее постановление, которое вступило в силу в тот же день:
ПРОЦЕДУРА
1.
Дело было возбуждено на основании жалобы (№ 29309/02), поданной гражданином
России Сулейманом Семиевичем Губиевым (далее «заявитель») 12 мая 2003 года
против Российской Федерации в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите
прав человека и основных свобод (далее «Конвенция»).
2.
Заявитель был представлен в суде практикующим адвокатом города Грозный г-ном М.
Шидаевым. Власти Российской Федерации («Власти») были представлены
Уполномоченным Российской Федерации при
Европейском суде по правам человека Г. Матюшкиным.
3.
Заявитель утверждал, в частности, что федеральные войска уничтожили собственность его компании в ходе
специальной операции, проведенной в
Республике Чечня, и что местные суды отказали
в присуждении ему какой-либо компенсации. Он ссылался на Статью 5 Конвенции и Статью 1 Протокола №1.
4.
30 апреля 2008 года Председатель Первой секции принял решение уведомить власти Российской Федерации
о поданной жалобе. Также было принято
решение в соответствии с пунктом 1 статьи 29 рассмотреть данное заявление одновременно по
приемлемости и по существу.
5.
23 ноября 2009 года Председатель Первой секции принял решение рассмотреть данную жалобу в
приоритетном порядке в соответствии с
Правилом 41 Регламента Европейского суда.
I.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
A. Факты
6. Заявитель родился в 1934 году и проживает в
селе Чечен-Аул.
7. Он является единоличным учредителем,
директором и собственником Общества с
ограниченной ответственностью «Восход» (далее
«компания»).
8. Согласно заявителю, в соответствующее время
компания владела мукомольным комплексом
и автозаправочной станцией.
1.
Уничтожение имущества
9.
В начале 1999 года, российские власти
начали контртеррористическую операцию в Чечне.
10.
18 июля 2000 года, в ходе спецоперации в окрестностях села Чечен-Аул,
военнослужащие войсковой части № 3660 Министерства внутренних дел Российской
Федерации взорвали мельницу, принадлежащую компании, в результате чего она была
полностью разрушена, а автозаправочная станция, расположенная неподалеку, была
повреждена.
2.
Заявления в административные органы
11.
В период с 2000 по 2001 заявитель подавал жалобы от лица компании ряду
государственных должностных лиц, включая командира войсковой части № 3660,
главу администрации Чеченской Республики и прокуроров различных уровней по
поводу причиненного ущерба.
12.
25 мая 2001 года прокуратура войсковой части № 20102 приняла решение о
прекращении производства по уголовному делу в связи с инцидентом, произошедшим
18 июля 2000 года. Из решения следовало, что в рассматриваемую дату,
военнослужащие войсковой части № 3660 проводили спецоперацию в окрестностях
Чечен-Аула, и что в целях уничтожения места, которое предположительно являлось
складом оружия и боеприпасов террористов, а также было перестроено в базу, из
которой проводились атаки федерального блокпоста, военнослужащие, подчиняясь
приказу командования, взорвали мукомольный комплекс, принадлежащий компании, в
результате чего он был полностью разрушен. Далее из решения следовало, что
действия командования и военнослужащих войсковой части № 3660 были основаны на
Разделе 21 Федерального закона «О борьбе с терроризмом» (далее «Закон о борьбе
с терроризмом»), и считались необходимыми
в обстоятельствах, когда незаконные действия неустановленных личностей ставили
жизни федеральных военнослужащих под угрозу, и были направлены на уничтожение подобной угрозы. В решении также отмечалось,
что ликвидировать угрозу каким-либо иным способом не представлялось возможным
и, следовательно, уничтожение собственности компании не составляло уголовного
преступления. В заключение утверждалось, что доказательств преступления в
действиях военнослужащих не имелось.
В
решении также утверждалось, что принимая во внимание вышеуказанные
обстоятельства и факт того, что моральный ущерб был понесен третьей стороной,
которая не выполняла никаких действий, которые могли бы оправдать необходимость
морального вреда, вопрос о компенсации за такой ущерб необходимо разрешить в
порядке гражданского производства.
3.
Судебный процесс
13.
В 2002 году заявитель, выступая от лица компании, подал иск против войсковой
части № 3660 в Арбитражный суд Ростовской области. Он требовал компенсации за
понесенные убытки в размере 13 483 299 российских рублей (приблизительно 335
000 евро).
14.
2 июля 2002 года суд вынес решение. В своем решении суд ссылался на мукомольный
комплекс и автозаправочную станцию, как собственность компании. Он установил
обстоятельства инцидента, произошедшего 18 июля 2000 года в том виде, в каком
они были представлены компанией-истцом, и подтвердил, что сумма понесенного
ущерба совпадала с суммой, указанной в судебном иске.
В
этой связи, суд основывался на рабочей смете (см. пункт 33 ниже) и письме от
Министерства строительства, архитектуры и жилищной политики, согласно которому
первоначальную сумму необходимо скорректировать в соответствии с индексом цен в
первом квартале 2002 года.
15.
Суд постановил следующее: «... Военная прокуратура войсковой части № 20102
провела расследование инцидента. В решении от 25 мая 2001 года, где содержались
результаты расследования, было установлено, что 18 июля 2000 года в
соответствии с военным приказом,
военнослужащие войсковой части №3660 проводили спецоперацию в селе Чечен-Аул и
прилегающей к ней территории. В материалах уголовного дела установлено, что
мельница, принадлежащая компании «Восход», была удобным местом для ведения огня
по блокпосту войск внутреннего назначения, расположенного неподалеку, и что в
результате этого существовала постоянная угроза жизни и здоровья
военнослужащих. Поскольку в соответствии с разделом 21 закона «О борьбе с
терроризмом» допускается вынужденное причинение вреда правоохраняемым интересам
личности, общества или государства, командование военной части № 3660 приняло
решение, на основании которого военнослужащие взорвали мукомольный комплекс,
принадлежавший компании «Восход». В результате взрыва здание было полностью
разрушено.
В
соответствии с разделом 21 закона «О борьбе с терроризмом» ..., при проведении
контртеррористической операции на основании и в пределах, установленных
законом, допускается вынужденное причинение вреда жизни, здоровью и имуществу
террористов, а также иным правоохраняемым интересам. При этом военнослужащие,
специалисты и другие лица, участвующие в борьбе с терроризмом, освобождаются от
ответственности за вред, причиненный при проведении контртеррористической
операции, в соответствии с законодательством Российской Федерации».
На
основании Статьи 1067 Гражданского кодекса Российской Федерации вред,
причиненный в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения
опасности, угрожающей самому причинителю вреда или другим лицам, если эта
опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами,
должен быть возмещен лицом, причинившим вред.
Учитывая
обстоятельства, при которых был причинен такой вред, суд может возложить
обязанность его возмещения на третье лицо, в интересах которого действовал причинивший вред, либо освободить от
возмещения вреда полностью или частично как это третье лицо, так и причинившего
вред. Учитывая отсутствие незаконности в действиях ответчика и факт, что они
были совершены в состоянии крайней необходимости, суд постановил, что такие
действия являлись законными. Подобные действия являются социально значимыми,
поскольку направлены на защиту лица, его прав и свобод, интересов общества и
государства от грозящей опасности.
Учитывая
обстоятельства, при которых был причинен вред, и тот факт, что [он был причинен
лицу], лицо, которое не совершало никаких незаконных действий, но пострадало в
серии случайных событий, и с учетом обстоятельств дела, суд освобождает лицо,
причинившее вред, от обязательства компенсировать
убытки».
16.
Таким образом, суд отклонил претензии компании-истца в полном объеме и
постановил компании выплатить судебные издержки в размере 100 000 руб.
(примерно 2500 евро).
17.
29 августа 2002 года Арбитражный суд Ростовской области, заседая в качестве
суда апелляционной инстанции, оставил решение суда первой инстанции без
изменений, ссылаясь на те же основания. В своем решении суд ссылался на
мукомольный комплекс и автозаправочную станцию, как собственность компании.
18.
25 ноября 2002 года Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа
(далее «Федеральный арбитражный суд») оставил кассационную жалобу компании без
удовлетворения, отметив, в частности, что: «В соответствии со свидетельствами,
выданными Бюро технической инвентаризации Министерства жилищно-коммунального
хозяйства, от 20 марта и 13 июня 1996 года, [мельница и автозаправочная станция]
зарегистрированы за ООО «Восход») на основании решений сельсовета Чечен-Аула от
26 февраля 1992 года и 26 декабря 1993 года соответственно. Однако,
компания-истец не предоставила в данный суд документов свидетельствующих, что
мукомольный комплекс и автозаправочная
станция были должным образом переданы на баланс ООО «Восход», или доказательств
каких-либо иных юридических оснований, по которым компания приобрела право
собственности на мукомольный комплекс и автозаправочную станцию. Документарное
доказательство, которое бы подтверждало состояние и стоимость
[рассматриваемой собственности] до ее разрушения, отсутствует. ...
Компания-истец подтвердила [сумму убытков] сметами издержек на строительство
нового мукомольного комплекса и автозаправочной станции. ООО «Восход» не
представила доказательства, свидетельствующего факт приобретения собственности,
или ее стоимость на момент уничтожения, и, следовательно, суд отклонил дело
компании-истца на законных основаниях».
19.
Суд также оставил основания двух нижестоящих судов без изменения, указав, в
частности, что действия военнослужащих были основаны на законе «О борьбе с
терроризмом» и соответствующих указах президента, и были направлены на
восстановление конституционного порядка в Чечен-Ауле. Суд также отметил, что в
материалах уголовного дела не имелось доказательств того, что военнослужащие
действовали ultra vires или что их действия были незаконными, и, следовательно,
военнослужащих необходимо освободить от ответственности за совершенные
действия.
20.
После этого заявитель, выступающий от лица компании, требовал сокращения суммы
судебных издержек, представленной судом первой инстанции. Его ходатайство было
отклонено.
B.
Документы, представленные сторонами
1.
Документы, связанные со статусом ООО «Восход»
21.
Обе стороны представили различные документы, подтверждающие, что заявитель
являлся единоличным учредителем, собственником и директором компании.
22.
Свидетельство, выданное налоговым органом, подтверждало, что компания была
зарегистрирована в этом органе 3 мая 2002 года, и что ей был выдан
идентификационный номер налогоплательщика.
23.
Выдержка из Единого государственного реестра юридических лиц от 1 июля 2008
года содержала различные данные об ООО «Восход». В ней указывалось, в
частности, что основным видом деятельности
компании являлась продажа топлива, а второстепенным видом деятельности было
производство муки, мучных смесей и мучных кондитерских изделий для выпечки.
2.
Документы, связанные с правом собственности
24.
В своем решении от 26 февраля 1992 года сельсовет села Чечен-Аул («сельсовет
Чечен-Аула») закрепил за заявителем, выступающим в должности директора ООО
«Восход», земельный участок площадью 300 квадратных метров, и уполномочил
компанию построить автозаправочную станцию на данном земельном участке.
25.
Свидетельство от 13 апреля 1993 года, выданное компетентным органом
государственной власти, подтверждало факт завершения строительства
автозаправочной станции и приемку, проведенную данным органом, в результате
которой автозаправочная станция была признана работоспособной.
26.
В своем решении от 26 декабря 1993 года сельсовет Чечен-Аула, по запросу
заявителя, выдал последнему разрешение на строительство мукомольного комплекса
и выделил ему в этих целях земельный участок размером 1500 квадратных метров.
27.
Свидетельство от 20 марта 1996 года, выданное Республиканским бюро технической
инвентаризации Министерства жилищно-коммунального хозяйства Российской
Федерации, подтверждало факт регистрации мукомольного комплекса в качестве
собственности ООО «Восход» на основании решения сельсовета Чечен-Аула от 26
декабря 1993 года. Аналогичное свидетельство было выдано Республиканским бюро
технической инвентаризации 13 июня 1996 года в отношении автозаправочной
станции.
28.
На основании договора от 19 апреля 1999 года компания согласилась закупить
различное оборудование для мукомольного комплекса
и выплатить 125 000 руб (примерно 3100 евро).
29.
Свидетельство от 13 декабря 2005 года подтверждало факт государственной
регистрации права собственности на автозаправочную станцию, принадлежавшую ООО
«Восход».
30.
Выдержка из Единого государственного реестра прав на недвижимое имуществу и
сделок с ним от 18 июля 2008 года подтверждала, что ООО «Восход» являлась
собственником автозаправочной станции. В другой выдержке от того же дня
заявлялось, что никакой записи в отношении каких-либо прав собственности ООО
«Восход» на мукомольный комплекс в вышеуказанном Реестре сделано не было.
3.
Документы, свидетельствующие о причинении вреда собственности
31.
В отчете от 19 июля 2000 года говорилось о том, что в этот день комиссия из
сельсовета Чечен-Аула посетила мукомольный комплекс, принадлежавший ООО
«Восход», по запросу заявителя. Комиссия установила, что мельница с
производственной мощностью 100 тонн муки в день, состоящая из стационарного
трехэтажного здания размерами 20 х 30 метров, была полностью разрушена. Далее в
отчете давалось более подробное описание причиненного вреда. В отчете также
заявлялось, что комиссия провела осмотр мукомольного комплекса в мае 2000 года
и составила оценочный отчет, свидетельствующий причинение некоторого вреда
зданию в ходе предыдущих военных действий. В отчете также было удостоверялось,
18 июля 2000 года федеральные войска полностью разрушили мукомольный комплекс в ходе спецоперации в
Чечен-Ауле. Данный факт был подтвержден объективными доказательствами и показаниями свидетелей в том, что
федеральные войска заложили взрывные устройства, а затем привели их в действие
как минимум в восьми местах здания мельницы. В своем отчете комиссия также
указала, что для оценки причиненного вреда ООО «Восход» должна обратиться в
специализированные органы.
32.
На основании свидетельства, которое она выдала 5 ноября 2008 года, сельсовет
Чечен-Аула установил, что 18 июля 2000 года мукомольный комплекс вместе с
оборудованием, принадлежавшим ООО «Восход» был разрушен, а автозаправочная
станция была повреждена.
33.
В рабочей смете издержек на ремонт от 15 сентября 2001 года указывалась
необходимость инвестирования 9 356 308 руб (примерно 234 000 евро) в ремонт
мукомольного комплекса и автозаправочной станции.
34.
В отчете от 11 сентября 2002 года, который был составлен государственным
агентством экспертных заключений, заявлялось, что данный орган государственной
власти провел экспертную оценку вышеуказанной сметы издержек на ремонт и
постановил, что, учитывая индекс цен в третьем квартале 2002 года, сумма должна
составлять 13 677 294 руб (примерно 340 000).
4.
Другие документы
35.
В свидетельстве от 20 сентября 2000 года, выданном по запросу заявителя,
сельсовет Чечен-Аула подтвердил, что 18 июля 2000 года, дату, когда мукомольный
комплекс, принадлежавший ООО «Восход» был взорван, федеральные войска проводили
спецоперацию в Чечен-Ауле по подрыву нефтеперегонных сооружений. Указанная
операция проводилась войсковой частью №3660.
36.
В своем объяснении, представленном 27 июня 2008 года в прокуратуру Чеченской
Республики, заявитель подтвердил, что он являлся единоличным учредителем,
собственником и директором ООО «Восход». Далее он заявлял, что сельсовет
Чечен-Аула в своем решении от 26 февраля 1992 года (см пункт 24 выше)
уполномочил компанию на строительство автозаправочной станции, строительство которой было завершено 13 апреля 1993 года, и
что компетентный государственный орган признал автозаправочную станцию сданной
и работоспособной (см. пункт 25 выше). Заявитель указал, что компания должным
образом зарегистрировала права собственности на автозаправочную станцию в Бюро
технической инвентаризации (см. пункт 27 выше), но документов, подтверждающих
формальную передачу права собственности на автозаправочную станцию компании, не
оформлялось. Заявитель также указал, что 26 декабря 1993 года сельсовет
Чечен-Аула уполномочил компанию на строительство мукомольного комплекса (см
пункт 26 выше). Согласно ему строительство было завершено в конце 1993 года [
очевидно ошибка, читай 1994] и
мукомольный комплекс был запущен с производственной мощностью в 100 тонн муки в
день. Заявитель утверждал, что он не мог соблюдать порядок, согласно которому
новое строительство считается сданным и работоспособным после приемки
надлежащим государственным органом, из-за начала военных действий в Чеченской
Республике. Он также указал, что компания зарегистрировала право собственности
на мукомольный комплекс в Бюро технической инвентаризации (см. пункт 27 выше),
но документов, подтверждающих формальную передачу права собственности на
мукомольный комплекс, не оформлялось. Заявитель далее жаловался, со ссылкой на
договор от 10 апреля 1999 года (см. пункт 28 выше), что компания закупала
различной оборудование для мельницы. Также он заявлял, что в период с конца
1999 года, когда в Чеченской Республике началась вторая контртеррористическая
операция, до конца 2001 года войсковая часть № 3660 располагалась на площадке
ООО «Восход», включая мукомольный комплекс, и что военнослужащие данной части
разобрали оборудование. После того, как войсковая часть № 3660 была переведена
на другое место дислокации, военнослужащие данной части взорвали здание
мукомольного комплекса. Согласно заявителю, до рассматриваемых событий осмотров
автозаправочной станции и мукомольного комплекса не проводилось. Далее
заявитель ссылался на смету от 15 сентября 2001 года (см. пункт 33 выше) и
утверждал, что в настоящий момент сумма, необходимая для ремонта автозаправочной
станции и мукомольного комплекса, значительно возросла по сравнению с суммой,
указанной в смете.
37.
В свидетельстве от 5 ноября 2008 года сельсовет Чечен-Аула подтвердил, что в
течение нескольких месяцев, с начала 2000 года и до июля 2000 года, военнослужащие
федеральных войск находились на территории ООО «Восход», учредителем и
директором которой являлся заявитель.
II.
ПРИМЕНИМОЕ ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРАВО
A.
Конституция
38. Конституцией Российской Федерации
предусмотрено следующее: Статья 35 «1. Право частной собственности охраняется
законом. ... 3. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению
суда. Принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть
произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения».
Статья
55 «... 3. Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены
федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты
основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных
интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».
B.
Гражданский кодекс 1994 года
39.
В статье 131 Гражданского кодекса Российской Федерации указано, что право
собственности и другие вещные права на недвижимые вещи, ограничения этих прав,
их возникновение, переход и прекращение подлежат государственной регистрации в
едином государственном реестре органами, осуществляющими государственную
регистрацию прав на недвижимость и сделок с ней. Порядок государственной
регистрации был установлен Федеральным законом «О регистрации прав на
недвижимое имущество и сделок с ним» (далее закон «О государственной
регистрации»).
40.
Статья 1064 предусматривает, что вред, причиненный имуществу физического или
юридического лица, полностью возмещается лицом, причинившим подобный вред.
Последний может быть освобожден от обязательства выплачивать возмещение, если
он или он докажут, что вред был причинен не по его или ее вине; однако, закон
может предусматривать возмещение в отношении вреда, даже в отсутствие вины
лица, причинившего его. Вред, причиненный в результате законных действий,
возмещается в порядке, предусмотренном законом.
41.
На основании Статьи 1067 Гражданского кодекса Российской Федерации вред,
причиненный в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения
опасности, угрожающей самому причинителю вреда или другим лицам, если эта
опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами,
должен быть возмещен лицом, причинившим вред. Учитывая обстоятельства, при
которых был причинен такой вред, суд может возложить обязанность его возмещения
на третье лицо, в интересах которого действовал
причинивший вред, либо освободить от возмещения вреда полностью или частично
как это третье лицо, так и причинившего вред.
42.
Статья 1069 предусматривает, что государственный орган или должностное лицо
будет нести ответственность перед гражданами за вред, причиненный незаконными
действиями или бездействием. Компенсация за подобный вред будет присуждаться за
счет федерального или регионального казначейства.
C.
Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации
43.
Статья 25 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации
устанавливает, что иски направляются в суды по месту нахождения ответчика.
D.
Закон «О борьбе с терроризмом»
44.
Федеральный закон от 25 июля 1998 г. № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом» (далее
закон «О борьбе с терроризмом»), находящийся в силе в соответствующее время1,
предусматривал следующее:
1
Закон «О борьбе с терроризмом» был отменен в 2006 году.
«Статья 3. Основные понятия «Для целей
настоящего Федерального закона применяются следующие основные понятия: ...
«борьба с терроризмом» - деятельность по предупреждению, выявлению, пресечению,
минимизации последствий террористической деятельности; «контртеррористическая
операция» - специальные мероприятия, направленные на пресечение
террористической акции, обеспечение безопасности физических лиц, обезвреживание
террористов, а также на минимизацию последствий террористической акции; «зона
проведения контртеррористической операции» - отдельные участки местности или
акватории, транспортное средство, здание, строение, сооружение, помещение и
прилегающие к ним территории или акватории, в пределах которых проводится
указанная операция...».
«Статья 21. Освобождение от ответственности за
причинение вреда
При
проведении контртеррористической операции на основании и в пределах, которые
установлены законом, допускается вынужденное причинение вреда жизни, здоровью и
имуществу террористов, а также иным правоохраняемым интересам. При этом
военнослужащие, специалисты и другие лица, участвующие в борьбе с терроризмом,
освобождаются от ответственности за вред, причиненный при проведении
контртеррористической операции, в соответствии с законодательством Российской
Федерации».
E.
Закон «О государственной регистрации»
45.
Согласно разделам 2 и 4 Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ «О
государственной регистрации прав на недвижимое имущество
и сделок с ним (далее закон «О государственной регистрации») право
собственности и другие вещные права на недвижимые вещи подлежат государственной
регистрации, которая является единственным доказательством наличия права
собственности.
ПРАВО
I.
ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ ПУНКТА 1 СТАТЬИ 1 КОНВЕНЦИИ
46.
Заявитель жаловался об уничтожении имущества его компании и отказе в
компенсации. Он ссылался на нарушение статьи 1 Протокола 1 Конвенции, которая
гласит: «Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей
собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах
общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами
международного права. Предыдущие положения не умаляют права государства
обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми
для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с
общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или
штрафов».
А.
Приемлемость
1.
Соблюдение «правила шести месяцев»
47.
Власти утверждали, что текущая жалоба была подана после шестимесячного срока,
установленного пунктом 1 Статьи 35 Конвенции. В заключении властей указано, что
шестимесячный период должен начинаться с 18 июля 2000 года - день, когда рассматриваемое
имущество было взорвано, т.е. дату предполагаемого нарушения имущественных прав
заявителя.
48.
Суд повторяет, что в соответствии с пунктом 1 статьи 35 он может рассматривать
дело только в течение шести месяцев после окончательного решения в процессе
исчерпания. Если доступных средств судебной защиты не имеется, или если они
считаются неэффективными, то, в принципе, шестимесячный период начинается с
даты события, по которому подается жалоба (см. дело «Хазар и другие против Турции» (Hazar and Others v. Turkey)
(решение Европейского суда), №№ 62566/03 и далее, 10 января 2002 года). Особый
порядок рассмотрения применяется в исключительных случаях, когда заявитель
сначала не воспользовался внутренним средством судебной защиты, и только на
поздней стадии ему становится известно, или должно стать известно об
обстоятельствах, при которых средство судебной защиты становится неэффективным.
В подобной ситуации шестимесячный период может рассчитываться со времени, когда
заявителю стало известно, или должно было стать известно, и подобных
обстоятельствах (см. дело «Булут и Явуз против Турции» (Bulut and Yavuz v. Turkey) (реш.), №73065/01, 28 мая
2002 года).
49.
В текущем деле Суд отмечает, что после инцидента 18 июля 2000 года заявитель от
имени компании направлял жалобы в арбитражные суды, в которых жаловался о
вреде, причиненном имуществу компании, и требовал возмещения. Даже предположив,
что данное средство судебной защиты оказалось неэффективным, поскольку власти
заявляли, что шестимесячный период должен рассчитываться с даты предполагаемого
нарушения имущественных прав заявителя, становится очевидно, что заявитель не
мог знать о неэффективности рассматриваемого средства судебной защиты до
вынесения окончательного решения по его делу. Суд также отмечает, что подобное
решение было вынесено Федеральным арбитражным судом по Северокавказскому округу
25 ноября 2002 года, в то время как жалоба была подана 12 мая 2003 года, то
есть в шестимесячный срок решения.
50.
При таких обстоятельствах Суд не может установить факт нарушения заявителем
срока, установленного в пункте 1 статьи 35 Конвенции. Следовательно, возражения
властей в этой связи необходимо отклонить.
2.
Совместимость ratione personae
51.
Власти также оспаривали статус заявителя в качестве потерпевшего в отношении
его жалобы по Статье 1 Протокола 1. Они заявляли,
со ссылкой на свидетельства от 20 марта и 13 июня 1996 года (см. пункт 27
выше), что мукомольный комплекс и автозаправочная станция были зарегистрированы
на имя компании, а не на имя заявителя, в то время как согласно прецедентному
праву Суда только лицо, непосредственно пострадавшее от обжалуемого действия
или бездействия, имеет право претендовать на статус «потерпевшего» заявленного
нарушения по смыслу Статьи 34 Конвенции. В этой связи они опирались на дело
«Носов против России» (Nosov v. Russia) (№30877/02, решение от 20 октября 2005
года).
52.
Заявитель не дал каких-либо конкретных комментариев.
53.
Суд повторяет, что в случаях, когда действие или бездействие сказывается на
компании, то жалобу подает компания. Пренебрежение правоспособностью компании
являться «потерпевшим» может быть оправдано только в исключительных
обстоятельствах (см. дело «Капитал Банк
АД против Болгарии» (Capital Bank AD v. Bulgaria) (реш.), № 49429/99, 9
сентября 2004 года; «Камберроу ММ5 АД против
Болгарии» (Camberrow
MM5
AD
v.
Bulgaria)
(реш.), № 50357/99, 1 апреля 2004 года;
«Г.Дж. против Люксембурга» (G.J. v. Luxembourg), № 21156/93, § 23, 26 октября
2000 года; и «Агротексим и другие против Греции» (Agrotexim and Others v. Greece), 24 октября 1995 года, § 66,
Серия A № 330-A). С другой стороны, единоличный собственник компании может
претендовать на статус «потерпевшего» по смыслу Статьи 34 Конвенции настолько,
насколько оспариваемые меры затронули его компанию, поскольку в случае с
единоличным собственником нет риска расхождения мнений среди акционеров или
между акционерами и советом директоров в части факта нарушения прав,
гарантированных Конвенцией, или в части наиболее оптимального способа реакции
на подобное нарушение (см. дело
«Анкаркрона против Швеции» (Ankarcrona v. Sweden) (реш.), № 35178/97, 27
июня 2000 года; «Дирволд против Швеции» (Dyrwold v. Sweden), №12259/86, решение Комиссии от 7
сентября 1990 года; дело «Носов»
(Nosov), приведено выше , или «Хамидов
против России» (Khamidov v. Russia), №72118/01, § 123, ECHR 2007-XII (выдержки)).
54.
В настоящем деле стороны признают, что заявитель являлся единоличным
учредителем, собственником и директором рассматриваемой компании.
Следовательно, совершенно очевидно, что риска каких-либо конкурирующих
интересов и (или) расхождений во мнениях, которые могли бы создать трудности,
отраженные в соответствующем прецедентном праве Суда, не имеется. В таких
обстоятельствах Суд считает, что заявитель может претендовать на статус
«потерпевшего» в части заявленного им нарушения Статьи 1 Протокола 1, и что
возражения властей в этой связи необходимо отклонить.
3.
Наличие имущества
55.
Власти признали, что компания владела автозаправочной станцией, но оспаривали
право собственности компании на мукомольный комплекс.. В этой связи они
ссылались на Статью 131 Гражданского кодекса Российской Федерации и разделы 2 и
4 закона «О государственной регистрации» (см. пункты 39 и 45 выше), и заявляли,
что единственным доказательством существования прав собственности на недвижимое
имущество была государственная регистрация. В связи с этим, власти утверждали,
что записи, которая бы подтверждала право собственности ООО «Восход» на
мукомольный комплекс (см. пункт 30 выше), в Едином государственном реестре прав
на недвижимое имущество и сделок с ним внесено не было, и что информации,
подтверждающей выплату налогов с данного недвижимого имущества не имелось.
Власти также указали, что в своем решении от 25 ноября Федеральный арбитражный
суд ссылался на мукомольный комплекс, как на «строящийся объект», поскольку
комплекс не был принят компетентным государственным органом и считался
непригодным к эксплуатации. Власти также опирались на объяснение заявителя от
27 июня 2008 года, в котором он подтвердил данный факт (см. пункт 36 выше).
Далее власти указали, что в своем решении от 25 ноября 2002 Федеральный
арбитражный суд также отметил, что доказательств того, что автозаправочная станция
и мукомольный комплекс были официально переданы на баланс компании, не имелось.
Власти настаивали на том, что у ООО «Восход» не было права собственности на
мукомольный комплекс, и что, следовательно, иск заявителя в этой части был
необоснован. С другой стороны, власти умалчивают, кто, по их мнению, являлся
законным собственником мукомольного комплекса.
56.
Заявитель не дал каких-либо конкретных комментариев.
57.
Суд повторяет, что понятие «имущества» в первой части Статьи 1 Протокола 1
имеет автономное значение, которое не зависит от формальной классификации в
национальном законодательстве: вопрос, который необходимо изучить, заключается
в том, могут ли обстоятельства дела в целом рассматриваться как влияющие на
право заявителя на основной интерес, защищенный данным положением (см., помимо
других примеров , «Сагинадзе и другие
против Грузии» (Saghinadze
and
Others
v.
Georgia),
№18768/05, § 103, 27 мая 2010 года).
58. В настоящем деле власти, по сути,
выдвинули два довода касательно мукомольного комплекса. Они заявляли,
во-первых, что его строительство оставалось незавершенным, поскольку компания
не соблюдала порядок, согласно которому вновь построенный промышленный объект
подлежит приемке органом государственной власти и должен считаться работоспособным,
и, во-вторых, что у компании не имелось права собственности на мукомольный
комплекс, поскольку она не зарегистрировала такое право в порядке,
предусмотренном соответствующим национальным законодательством.
59.
В отношении первого довода властей, рассмотрев представленные документы, у Суда
не осталось сомнений в том, что строительство
мукомольного комплекса было завершено и что последний находился в рабочем
состоянии. В частности, в своем отчете от 19 июля 2000 года, сельсовет
Чечен-Аула указал, что до разрушения производственная мощность мукомольного
комплекса составляла 100 тонн в день, и охарактеризовал мукомольный комплекс,
как стационарное трехэтажное здание размерами 20 х 30 метров (см. пункт31
выше). Также, из выдержки от 1 июля 2008 года из Единого государственного
реестра юридических лиц следовало, что одним из основных видов деятельности ООО
«Восход» являлось производство муки, мучных смесей и мучных кондитерских
изделий для выпечки (см. пункт 23 выше). Суд также считает, что исторический контекст,
в котором происходили соответствующие события, также имеет непосредственное
отношение к этому вопросу. Из объяснения заявителя от 27 июня 2008 года явно
следует, что завершение строительства мукомольного комплекса совпало с началом
военных действий в Чеченской республике в конце 1994 года (см. пункт 36 выше).
Суд находит обоснованным утверждение заявителя, что в подобных обстоятельствах
он не мог соблюдать формальный порядок, на который ссылаются власти.
60.
На фоне вышеизложенного Суд не может принять довод властей о том, что
строительство мукомольного комплекса не было завершено, и считает установленным
тот факт, что в соответствующее время мукомольный комплекс являлся законченным
объектом недвижимости, находящимся в рабочем состоянии.
61.
Что касается права собственности на мукомольный комплекс, то заявитель не
отрицал того факта, что он не соблюдал порядок государственной регистрации в
отношении данного права, предусмотренный национальным законодательством.
Однако, Суд не уверен, что сам факт того, что права собственности на
мукомольный комплекс не были должным образом зарегистрированы в соответствии с
национальным законодательством должен привести его к заключению, что, как
предполагают власти, мукомольный комплекс не может рассматриваться в качестве
имущества компании по смыслу статьи 1 Протокола 1.
62.
В этой связи, Суд отмечает, что на основании решения от 26 декабря 1993
сельсовет Чечен-Аула выделил земельный участок ООО «Восход» под строительство
мукомольного комплекса (см. пункт 26 выше). Он также постановил выше, что
мельница была построена и сдана в эксплуатацию. В материалах дела нет
доказательства того, что какое-либо физическое или юридическое лицо, кроме ООО
«Восход», занималось строительством и эксплуатацией мукомольного комплекса, или
что исключительное владение мукомольным комплексом когда-либо оспаривалось на
национальном уровне в соответствующее время; власти также никогда не ссылались
на это. Оспаривая право собственности компании на формальных основаниях, власти
не указали какого-либо иного собственника имущества, кроме ООО «Восход».
63.
Ясно, что компания добросовестно осуществляла свое право на владение
мукомольным комплексом, открыто используя его с момента его строительства в
конце 1994 года и до момента уничтожения федеральными войсками 18 июля 2000
года, то есть более пяти лет. Более
того, компания предпринимала некоторые попытки должным образом зарегистрировать
свое право собственности и, в частности, получила
в этой связи свидетельство от органа государственной власти, а именно, от
Республиканского бюро технической инвентаризации (см. пункт 27 выше). Суд также
обращает внимание на свидетельства, выданные сельсоветом Чечен-аула, в котором
данный орган ссылался на мукомольный комплекс, как на имущество ООО «Восход»
(см пункты 31, 32, 35 и 37 выше). Более того, ясно, что прокуратура войсковой
части № 20102 и национальные суды на первых двух уровнях юрисдикции никогда не
ставили под сомнение право собственности компании, а ссылались на мукомольный
комплекс и автозаправочную станцию, как на имущество, принадлежащее ООО
«Восход» (см. пункты 12, 14 и17 выше).
64.
В подобных обстоятельствах Суд считает, что у заявителя, который являлся
единоличным собственником ООО «Восход» имелся имущественный интерес, защищенный
Статьей 1 Протокола 1, в отношении как мукомольного комплекса, так и
автозаправочной станции, и полагает, что данная собственность составляла его
«имущество» по смыслу данного положения Конвенции.
4.
Заключение
65.
С учетом вышеизложенного, Суд отмечает, что данная жалоба не является явно
необоснованной по смыслу § 3 Статьи 35 Конвенции. Также она не является
неприемлемой на каком-либо ином основании. Следовательно,
она является приемлемой.
В.
Существо жалобы
1.
Объяснения сторон
66.
Заявитель утверждал, что разрушение имущества его компании и отказ в выплате
компенсации не соответствовали требованиям Статьи 1 Протокола 1. Он заявлял, в
частности, что факт наличия боевиков в помещениях мукомольного комплекса и,
следовательно, тот факт, что они представляли угрозу жизни военнослужащих
федеральных войск или мирных граждан, не был доказан ни войсковой
частью-ответчиком в ходе производства в национальных судах, ни властями в ходе
производства в Суде. Заявитель утверждал, что, в действительности, незаконные
бандформирования располагались на расстоянии примерно десять километров от
имущества его компании, в то время как военнослужащие войсковой части № 3660
находились в самом мукомольном комплексе в течение десяти месяцев до его
разрушения. В этой связи заявитель опирался на свидетельство, выданное
сельсоветом Чечен-Аула (см. пункт 37 выше). Согласно его словам, в подобных
обстоятельствах боевики не смогли бы использовать мукомольный комплекс для
ведения преступной деятельности и, в частности, для обстрела военнослужащих федеральных
войск. Он также заявлял, что действия военнослужащих федеральных войск, которые
взорвали мукомольный комплекс, не преследовали никакой законной цели, но
являлись произволом.
67.
Также заявитель утверждал, что в ходе внутреннего производства он подтвердил
иск своей компании с требованием компенсации всеми доказательствами,
полученными при обстоятельствах, когда в Чеченской Республике велись военные
действия.
68.
Власти признали, что мукомольный комплекс, на который ссылался заявитель, был
разрушен, а автозаправочная станция повреждена взрывом, проведенным
военнослужащими войсковой части № 3660 18 июля 2000 года. Они также утверждали,
что заявленное вмешательство было оправданным в обстоятельствах настоящего дела
и соответствовало требованиям Статьи 1 Протокола 1.
69.
Они указали, что в соответствующее время в Чеченской Республике проводилась
широкомасштабная контртеррористическая операция с участием различных сил.
Данная операция стала необходима в свете ситуации, которая сложилась в
Чеченской Республике в соответствующий период, и была направлена на
предупреждение массовых беспорядков, преступлений и террористических актов, на
защиту интересов российских граждан в регионе, а также на обеспечение
национальной безопасности и выполнение международных обязательств Российской
Федерации в борьбе с терроризмом. В этой связи власти процитировали декларацию
ООН о борьбе с терроризмом, в которой говорилось, что государства должны
обеспечить неиспользование своих территорий для организации террористических актов.
Согласно властям, использование военной силы всегда имеет в качестве
последствия нарушение и ограничение
прав личности».
70. Также власти утверждали, что действия
военнослужащих федеральных войск в настоящем деле были основаны на разделе 21
закона «О борьбе с терроризмом» (см пункт 44 выше). Власти утверждали, что они
учитывали соответствующие подтверждения Суда, приведенные в пунктах 143-44 дела
Хамидова (№ 72118/01 от 15 ноября 2007 года), в том смысле, что вышеуказанное
юридическое положение не может само по себе являться достаточным основанием для
вмешательства в права собственности личности, и что должно иметься конкретное
решение или приказ с указанием оснований и условий для подобного вмешательства,
которое могло бы быть обжаловано в суде, для того, чтобы вмешательство было
«законным» по смыслу Статьи 1 Протокола 1. В этой связи власти утверждали, что
было крайне сложно определить объем, способ осуществления полномочий
представителей государства, которые действовали в зоне проведения контртеррористической
организации, ввиду специфичного характера операции и военных действий. Также
власти объяснили широкое толкование раздела 21 закона «О борьбе с терроризмом»
необходимостью быстро среагировать на изменяющиеся обстоятельства в зоне
проведения контртеррористической операции и принять быстрые решения в цепях
сохранения жизней мирных граждан. Далее власти заявляли, со ссылкой на
подтверждения внутригосударственного расследования, что военнослужащие взорвали
мукомольный комплекс в соответствии с приказом командования, который, по их
мнению, составлял надлежащее юридическое основание для заявленного
вмешательства.
71.
Согласно властям, оспариваемая мера была принята в интересах государства. Они
считали абсурдным утверждение заявителя о том, что в соответствующий период
мукомольный комплекс был занят федеральными военнослужащими и что,
следовательно, боевики не могли проникнуть туда и обстреливать федеральные
войска. Согласно властям, присутствие федеральных военнослужащих на
определенной территории не исключало возможности вооруженных столкновений между
ними и боевиками. Власти настаивали, со ссылкой на соответствующие
подтверждения в решении прокуратуры войсковой части № 20102 от 25 мая 2001 года
(см. пункт 12 выше), что в 2000 году, в период, когда незаконные
бандформирования оказывали жестокое вооруженное сопротивление, боевики
неоднократно использовали рассматриваемый мукомольный комплекс для обстрела
федеральных военнослужащих войсковой части 3660, которые располагались
неподалеку, и других военных, передвигавшихся по дороге. Следовательно,
командование войсковой части 3660 приняло решение взорвать мукомольный
комплекс, поскольку такие действия были крайне необходимы в целях устранения
угрозы, исходящей от боевиков, и защиты человеческих жизней. В своем объяснении
о том, что угроза не могла быть устранена какими-либо иными способами власти
настаивали на том, что «командование войсковой части 3660 никогда бы не приняло
решение о взрыве мукомольного комплекса в личных целях, если бы это не было в
интересах государства».
72.
Власти также настаивали на том, что рассматриваемое вмешательство не являлось
чрезмерным в свете преследуемой цели. Они утверждали, что решение местных
органов государственной власти об отказе от уголовного судопроизводства не
препятствовало подаче иска заявителем от имени компании с требованием
компенсации за вред, нанесенный имуществу, а заявитель сам пренебрег данной
возможностью. По мнению властей, тот факт, что компания заявителя не достигла
успеха в производстве по делу, не нарушал требования «справедливого баланса»
Статьи 1 Протокола 1. Исходя из этого власти заявляли, что национальные суды
установили, что вред имуществу компании был причинен в обстоятельствах райней
необходимости и, в соответствии с разделом 21 закона «О борьбе с терроризмом» и
иными имеющими отношение к делу положениями национального законодательства,
постановили освободить военнослужащих, причинивших вред, от ответственности за
причиненный вред. В этой связи власти заявляли, что соответствие раздела 21
закона «О борьбе с терроризмом» положениям Конституции Российской Федерации
никогда не оспаривалось в Конституционном суде Российской Федерации и,
следовательно, национальные арбитражные суды обоснованно применили ее в деле
ООО «Восход».
73. Они также указали на подтверждения
Федерального арбитражного суда касательно того, что компания-истец не доказала,
что право собственности на поврежденное имущество было передано ей должным
образом, и не предоставила убедительных доказательств фактической стоимости
рассматриваемого имущества до его разрушения. В частности, власти указали, что
отчет сельсовета Чечен-Аула от 19 июля 2000 года (см. пункт 31 выше)
подтверждал факт разрушения, также в нем было указано, что оценка повреждения
должна проводиться «специализированными органами». Однако, заявитель не
проводил подобной оценки и в своем иске основывался на расчетах суммы для
строительства нового мукомольного комплекса. Согласно властям, подобный иск не
был оправдан, поскольку нельзя исключать того факта, что мукомольный комплекс и
автозаправочная станция могли быть повреждены боевиками до того, как были
взорваны федеральными войсками..
74.
В целом, власти утверждали, что отказ внутригосударственных судов в выплате
заявителю компенсации за разрушенное имущество бы основан на национальном
законодательстве и, следовательно, не обременял заявителя по смыслу Статьи 1
Протокола 1.
2.
Оценка Суда
75.Суд
отмечает, что власти признали, что 18 июля 2000 года федеральные военнослужащие
взорвали мукомольный комплекс и автозаправочную станцию, которые, как уже было
установлено в пункте 64 выше, являлись собственностью заявителя. Следовательно,
имело место вмешательство по смыслу Статьи 1 Протокола 1, и Суд считает, что
рассматриваемую ситуацию необходимо изучить в рамках общего правила,
изложенного в Статье 1 Протокола 1.
76.
Суд также повторяет, что в целях соответствия общему правилу Статьи 1 Протокола 1 вмешательство должно быть
законным, в интересах государства и сообразным преследуемой цели (см. дело «Сагинадзе и другие» (Saghinadze and Others),
приведенное выше, § 110).
77.
Касательно законности рассматриваемого вмешательства, власти ссылались на
раздел 21 закона «О борьбе с терроризмом» и приказ командования войсковой части
№3660 взорвать мукомольный комплекс, как на основания для заявленного
вмешательства.
78.
Суд повторяет, как уже отмечалось в делах, касающихся конфликта в Чеченской
Республике, что раздел 21 закона «О борьбе с терроризмом», освобождающий
представителей государства, которые участвуют в контртеррористической операции,
от ответственности за вред, причиненный, inter alia, «иным правоохраняемым
интересам», и наделяющий представителей государства широкими полномочиями в
зоне проведения контртеррористической операции, не определяет с достаточной
ясностью круг указанных полномочий, а также способ их осуществления в целях
обеспечения достаточной защиты личности от произвола (см. дело «Хамидова»
(Khamidov), приведенное выше, § 143). Суд не может принять довод властей о том,
что было трудно четко определить круг и способ осуществления полномочий
представителями государства, участвующими в контртеррористической операции, и
что широкое толкование раздела 21 было необходимо для того, чтобы представители
государства могли адаптироваться к изменяющимся обстоятельствам и принимать
быстрые решения в ходе данной операции. В этой связи Суд повторяет, что в
вопросах, затрагивающих основополагающие права человека, было бы нарушением
принципа верховенства закона - одного из основных принципов демократического
общества, гарантированных Конвенцией - формулировать дискреционные полномочия
органа исполнительной власти в терминах, свидетельствующих о неограниченных
возможностях. Следовательно, закон должен с достаточной ясностью отражать круг
подобных дискреционных полномочий компетентных государственных органов, а также
способ их осуществления (см. дело «Хасан и Чауш против Болгарии» (Hasan and Chaush v. Bulgaria) [GC], № 30985/96, § 84, ECHR 2000-XI). Несмотря на то, что очевидно,
что достичь абсолютной точности в формулировании законов невозможно, и что
представителям государства должна быть предоставлена определенная свобода
действий в особых обстоятельствах борьбы с терроризмом, Суд повторяет, что
положения закона «О борьбе с терроризмом» не должны толковаться, как положения,
освобождающие от любых ограничений прав личности на неопределенный срок и не
ограничивающие действия сил безопасности (см., mutatis mutandis, дело «Имакаева
против России» (Imakayeva v. Russia), №7615/02, § 188, ECHR 2006-XIII
(выдержки).
79.
Таким образом, Суд считает, что указанный закон, изложенный в размытых и общих
терминах, не может служить достаточных юридическим основанием для такого
решительного вмешательства, как уничтожение имущества личности. Он повторяет,
что в соответствующее время в Чеченской Республике не было объявлено
чрезвычайного или военного положения; закона об ограничении прав населения
этого района принято не было, так же как и не было отступления от Статьи 15
Конвенции. Следовательно, рассматриваемую операцию необходимо изучать в порядке
обычной практики (см. дело «Исаева против России, №57950/00, §§ 133 и191, 24
февраля 2005 года).
80.
Власти заявляли, что в настоящем деле было разрешение, в частности, приказ
командования войсковой части №3660 взорвать мукомольный комплекс. Суд отмечает,
что власти не предоставили подробной информации в отношении данного приказа.
Более того, по-видимому, внутригосударственные суды не изучали рассматриваемый
приказ в ходе производства по иску с требованием возмещения материального
ущерба, который заявитель в последствие представил. В действительности,
внутригосударственные суды основывались в своих выводах на заключениях, содержащихся
в решении от 25 мая 2001 года об отказе от уголовного дела, и в своей оценке
они
ограничились
выводом, что решение взорвать мукомольный комплекс было принято в контексте
контртеррористической операции, направленной на восстановление конституционного
порядка в Чеченской Республике и, следовательно, было оправданным, что
доказательства незаконности действий военнослужащих не имелось, поскольку они
участвовали в контртеррористической операции на основании соответствующих
указов президента, и что в соответствии с разделом 21 закона «О борьбе с
терроризмом» они должны быть освобождены от ответственности за свои действия.
81.
Таким образом, Суд не может принять содержание рассматриваемого приказа в целях
установления факта, действовало ли командование войсковой части №3660 в рамках
своих полномочий, и обеспечивал ли приказ, выданный командованием, основания и
условия для уничтожения имущества ООО «Восход». В подобных обстоятельствах Суд
не может принять заявление властей о том, что данный приказ составлял
достаточное юридическое основание для разрушения мукомольного комплекса.
82.
Суд также отмечает, что в ходе обсуждения того факта, что рассматриваемый
приказ разрешил федеральным военнослужащим разрушить мукомольный комплекс,
власти хранили молчание о разрешении причинения вреда автозаправочной станции
указанными военнослужащими. В действительности, по-видимому, нет доказательства
обратного, что такие решения когда-либо принимались в отношении последнего
объекта недвижимости, и что это вред, являющийся последствием взрыва, от
которого пострадал мукомольный комплекс 18 июля 2000 года.
83.
В контексте вышеизложенного Суд делает вывод, что вмешательство в право
собственности заявителя не было «законным» по смыслу Статьи 1 Протокола 1.
Учитывая данный вывод необходимо изучить законность цели вмешательства и
соответствие данной цели.
84.
Таким образом, Суд делает вывод, что имело место нарушение Статьи 1 Протокола 1
Конвенции в части разрушения мукомольного комплекса и причинения вреда
автозаправочной станции, принадлежавшей компании заявителя.
II.
ИНЫЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ
85.
Заявитель также жаловался, что в соответствующее время суды в Чеченской
Республике не работали и, следовательно, компании
пришлось
подать иск в соседнем регионе. Таким образом, она оказалась в значительно более
невыгодном положении по сравнению с другой стороной, поскольку у компании были
трудности с обеспечением посещения свидетелей и получения необходимых
материалов, а также из-за того, что ее представитель понес дополнительные
транспортные расходы. Он ссылался на статью 6 Конвенции, которая в этом
отношении гласит: «Каждый в случае спора о его гражданских правах и
обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела...
судом...».
86.
Власти утверждали, что заявитель не мог претендовать на статус «потерпевшего» в
рамках предполагаемого нарушения Статьи 6 по смыслу Статьи 34 Конвенции,
поскольку именно ООО «Восход», а не заявитель лично, являлась истцом в судебных
разбирательствах в арбитражных судах. В этой связи они ссылались на дела «Ф.
Сантос Лда. и Фачадас против Португалии»
(F. Santos Lda. and Fachadas v.
Portugal) ((реш.), № 49020/99, 19 сентября 2000 года), и «Пир да Силва и Перэра против Португалии» (Pires da Silva and Pereira v. Portugal) (№ 19157/91, решение
Комиссии от 5 июля 1993 года), и заявляли, что лицо не может ссылаться на
нарушение его или ее прав в судебном разбирательстве, в котором ни он, ни она
не являются сторонами, вне зависимости от того, являлся он или она акционером и
(или) исполнительным директором компании, которая была одной из сторон в
судебном разбирательстве.
87.
Власти также утверждали, что вопрос о надлежащей работе судов в Чеченской
Республике был несущественным в обстоятельствах настоящего дела, поскольку, в
любом случае, по соответствующему законодательству арбитражные споры необходимо
было направлять по месту нахождения ответчика (см. пункт 43 выше). Поскольку
юридический адрес войсковой части №3660 был зарегистрирован в Ростовской
области, у компании заявителя не было другого выбора, кроме как направить
жалобу против войсковой части в арбитражный суд, расположенный в Ростовской
области. Власти указали, что такое правило имелось в юрисдикции арбитражных
судов и должным образом применялось ко всем участникам судебных разбирательств
арбитражных судов. Также власти настаивали, что принципы равенства сторон и
состязательности процесса не были нарушены тем фактом, что дело рассматривалось
судами Ростовской области, территории, расположенной в непосредственной
близости от еченской Республики, поскольку у сторон были равные процессуальные
права и они были в состоянии представлять свои доводы.
88.
Суд не считает необходимым обращаться ко всем доводам властей, поскольку жалоба
заявителя является неприемлемой по следующим причинам, даже если предположить,
что он может претендовать на «потерпевшего» вследствие предполагаемого
нарушения. Суд отмечает, что Статья 25 Арбитражного процессуального кодекса
Российской Федерации устанавливает правило исключительной юрисдикции для споров,
в которых участвуют юридические лица, как в настоящем деле. Следовательно,
ясно, что у компании заявителя не было другого выбора, кроме как направить
жалобу в арбитражный суд по месту нахождения ответчика, то есть в Ростовскую
область. У Суда нет оснований сомневаться в доводе властей о том, что данное
правило надлежащим образом применялось ко всем участникам арбитражного
процесса. Следовательно, утверждение заявителя о бездействии судов Чеченской
Республики в соответствующее время не существенно. Суд также отмечает, что тот
факт, что компании заявителя было необходимо представить иск в суде по месту
нахождения заявителя, не затрагивает сам по себе вопрос о возможном нарушении
Статьи 6 Конвенции, поскольку последнее положение не препятствует государству в
установлении формальных требований в отношении исков, представленных в
национальные суды, и, в частности, в установлении некоторых правил
территориальной юрисдикции. В настоящем деле у Суда нет доказательства, которое
бы позволило заключить, что имело место нарушение самого права компании
заявителя на доступ к суду, или что компания действительно была поставлена в
значительно более невыгодное положение по сравнению с ответчиком.
89.
Таким образом, Суд считает, что жалоба в по Статье 6 является явно необоснованной
и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 (a) и 4 Статьи 35
Конвенции.
90.
В заключении, в своих замечаниях по поводу приемлемости и рассмотрения
настоящего дела по существу, заявитель также ссылался на Статьи 13 и 14
Конвенции, а также на Статью 2 Протокола 4, без дополнительных разъяснений. В
этой связи Суд отмечает, у него не имеется доказательства факта нарушения
какой-либо из указанных статей. Таким образом, он отклоняет жалобы заявителя
как явно необоснованные в соответствии с пунктами 3 (a) и 4 Статьи 35
Конвенции.
III.
ПРИМЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
91.
Статья 41 Конвенции предусматривает: «Если Суд объявляет, что имело место
нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой
договаривающейся стороны допускает возможность лишь частичного устранения
последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает
справедливую компенсацию потерпевшей стороне».
А.
Ущерб
1.
Материальный ущерб
92.
Жалобы заявителя в отношении материального ущерба, понесенного в результате
фактического вреда, причиненного имуществу его компании, связанные с
компенсацией вреда, причиненного мукомольному комплексу и автозаправочной
станции, а также с компенсацией за потерю дохода от его бизнеса в ООО «Восход».
93.
В отношении вреда, причиненного имуществу, заявитель утверждал, что фактические
убытки составили 13 483 299 российских рублей (руб., приблизительно 335 000
евро), что было подтверждено письмом из Государственного комитета по
строительству, архитектуре и жилищной политике, на которое ссылается
Арбитражный суд Ростовской области в своем в постановлении от 2 июля 2002 года
(см. пункт 14 выше). Согласно заявителю, данную сумму необходимо увеличить до
17 770 988 руб. (приблизительно 440 000 евро) с учетом средней инфляции в 31,8%
за период с 5 мая 1998 года, когда Конвенция вступила в силу в отношении
Российской Федерации, по август 2008 года.
94.
Заявитель также требовал компенсации за потерю дохода от работы мукомольного
комплекса и автозаправочной станции в размере 552 000 руб (приблизительно 14
000 евро) за каждый год в период с 5 мая 1998 года до августа 2008 года.
95. Власти оспаривали жалобу заявителя в этой
части, как чрезмерную и необоснованную. Они заявляли, что в отношении
поврежденного имущества заявителю не нужно присуждать какие-либо суммы,
учитывая, что внутригосударственные суды отклонили жалобу компании в этой
части, и, в частности, Федеральный арбитражный суд указал, что компания не
предоставила доказательств о фактической стоимости имущества на момент его разрушения.
Власти также оспаривали курс инфляции в 31,8%, указанный заявителем, и
утверждали, что данная цифра не подтверждалась никакими документами и
противоречила официальной информации в отношении курса инфляции, доступной на
официальном сайте Государственного агентства статистики. Также, власти
оспаривали и считали ненадежным метод расчета, применяемый заявителем для
оценки суммы потери его дохода. Они указали, что его требование выплаты ущерба
за период с 5 мая 1998 года было необоснованным, учитывая тот факт, что он
подал жалобу 12 мая 2003 года.
96.
Суд повторяет, что между материальным ущербом, который требуют заявители, и
нарушением Конвенции должна быть четкая причинно-следственная связь (см., среди
прочих примеров, дело «Чакичи против
Турции» (Çakıcı v. Turkey) [GC], №23657/94, § 127, ECHR 1999-IV). Он обнаружил
нарушение Статьи 1 Протокола 1 по причине разрушения имущества компании
заявителя представителями федеральных сил 18 июля 2000 года. У Суда нет
сомнений в том, что между данным нарушением и материальным ущербом,
представленным заявителем, существует прямая связь.
97.
Суд также замечает, что, в части фактического вреда имуществу, власти
оспаривали сумму, указанную заявителем, утверждая, что в действительности он
ссылался на расходы на строительство нового мукомольного комплекса, в то время
как Федеральный арбитражный суд отметил, что он не представил доказательств
фактической стоимости имущества на момент разрушения. В этой связи Суд
отмечает, во-первых, что в ситуации, когда заявитель не был извещен о приказе
федеральных сил взорвать мукомольный комплекс до приведения в исполнении
данного приказа, вряд ли заявитель мог принять какие-либо меры по
освидетельствованию состояния его имущества до его разрушения. Суд также
принимает во внимание отчет сельсовета Чечен-Аула от 19 июля 2000 года (см.
пункт 31 выше), в котором указано, что, несмотря на то, что факт причинения
вреда мукомольному комплексу был зафиксирован в мае 2000 года, полностью он был
разрушен представителями федеральных сил 18 июля 2000 года.
98.
Он также замечает, что в целях обоснования своей жалобы в части причинения
вреда имуществу, заявитель представил рабочую смету от 15 сентября 2001 года
(см. пункт 33 выше) и выдержку из отчета от 11 сентября 2002 года, служащую
оценкой данной сметы, в которой первоначальная сумма была скорректирована с
учетом индекса цен в третьем квартале 2002 года (см. пункт 34 выше). Суд
отмечает, что в данных документах были указаны затраты на ремонт, необходимый
для восстановления мукомольного комплекса и автозаправочной станции, а не на
строительство новых объектов. Также он замечает, что в ходе
внутригосударственного разбирательства арбитражный суд первой инстанции
согласился с суммой, указанной в рабочей смете от 15 сентября 2001 года в
качестве материального ущерба, понесенного ООО «Восход», и, по-видимому, не
оспаривал тот факт, что данная сумма должна быть привязана к индексу в
соответствии с инфляцией (см. пункт 14 выше). В данных обстоятельствах и с
учетом того, что подлинность двух вышеуказанных документов, представленных
заявителем или суммы, указанные в них, не были оспорены властями, Суд полагает,
что данные документы отражали сумму фактического материального ущерба,
понесенного заявителем, скорректированного согласно индексу цен в третьем квартале
2002 года. Таким, образом, Суд считает, что сумма компенсации материального
ущерба должна равняться сумме, указанной в отчете от 11 сентября 2002 года, то
есть 340 000 евро, даже, несмотря на то, что она отличается от суммы, указанной
заявителем в своем иске с требованием компенсации, поданном во
внутригосударственные суды (см. пункт 13 выше).
99.
С другой стороны, Суд сомневается в доводе заявителя о необходимости
корректировки первоначальной суммы материального ущерба на 31,8% в соответствии
с инфляцией в период с 5 мая 1998 года по август 2008 года. В этой связи он
отмечает, что имущество заявителя было разрушено 18 июля 2002 года и считает,
таким образом, что жалоба заявителя касательно материального ущерба до
указанной даты необоснованна. Более того, заявитель не представил какой-либо
надежной информации, подтверждающей соответствующие расчеты касательно курса
инфляции. Таким образом, Суд отклоняет данную часть жалобы.
100.
В заключении, Суд отмечает в отношении иска заявителя с требованием компенсации
за потерю дохода от бизнеса, что заявитель не представил никаких документов, а
именно, например, налоговых деклараций, которые бы подтвердили, что его бизнес
приносил доход, а также сумму такого дохода. Он признает трудности, с которыми
пришлось столкнуться заявителю во время получения документов, касающихся
деятельности его компании. Однако, в отсутствие достоверных документов,
подтверждающих факт, что бизнес заявителя приносил доход, Суд считает, что
присуждение какой-либо суммы в отношении потери его дохода носило бы
спекулятивный характер. Таким образом, суд отклоняет данную часть жалобы
заявителя (см., в этом же контексте, дело «Хамидова» (Khamidov), приведенное
выше, § 197).
101.
Принимая во внимание вышеизложенные доводы, Суд присуждает заявителю
компенсацию в размере 340 000 евро в отношении материального ущерба, включая
любой налог, который может быть наложен на эту сумму.
2.
Моральный ущерб
102.
Заявитель также требовал возмещения морального ущерба в размере 10 000 000
рублей (приблизительно 250 000 евро) в отношении психологического стресса,
который он испытал в результате нарушения его прав собственности.
103.
Власти оспаривали данную жалобу, как чрезмерную. По их мнению, вывод о
нарушении составлял бы достаточное и справедливое удовлетворение нарушения,
заявленного заявителем.
104.
Суд замечает, что обнаружил нарушение Статьи 1 Протокола 1 по причине
причинения вреда имуществу ООО «Восход», единоличным собственником которой
являлся заявитель. Заявитель должно быть испытал стресс при таких
обстоятельствах; однако, сумма, требуемая заявителем, представляется
чрезмерной. Учитывая данные наблюдения, Суд считает, что разумно присудить
заявителю 6000 евро с учетом любого налога, который может взиматься с этой
суммы.
B.
Судебные издержки и расходы
105.
Заявитель требовал выплаты 317 440 руб. (приблизительно 7900 евро) за издержки
и расходы, понесенные во внутригосударственных судах, из которых 100 000 руб.
(приблизительно 2500 евро) составляли сумму судебного сбора, которую он должен
был уплатить в ходе разбирательства в Арбитражном суде Ростовской области (см.
пункты 16 и 20выше), и 217 440 руб. (приблизительно 5400 евро) - расходы,
связанные с представлением его дела в национальных судах. Также заявитель
требовал 28 830 428 руб. (примерно 715 000 евро) в счет возмещения издержек и
расходов, понесенных при обращении в Суд.
106.
Власти оспаривали жалобу заявителя, как чрезмерную и необоснованную. Они
утверждали, в частности, что заявитель выплатил 100 000 руб. в ходе
разбирательства в национальном суде, поскольку обязательство выплаты судебного
сбора являлось обязательным требованием, которое должны соблюдать все истцы,
подающие иски в национальные суды. Следовательно, по мнению властей, данная
часть иска заявителя не должна быть удовлетворена. Также власти заявляли, что
заявитель не представил документального доказательства для обоснования своей
жалобы в остальной части.
107.Согласно
прецедентному праву Суда, заявитель имеет право на возмещение судебных расходов
и издержек, только если он продемонстрировал, что эти расходы были понесены в
действительности, по необходимости и в разумном количестве. В настоящем деле
Суд замечает, что стороны согласились, что заявителю было необходимо выплатить
судебный сбор в размере 100 000 руб. (примерно 2500 евро) в ходе
разбирательства в национальном суде, которое он инициировал в попытке
восстановления своих прав собственности. В данных обстоятельствах Суд считает,
что рассматриваемую сумму необходимо отнести к расходам, понесенным в ходе
разбирательства в национальном суде, и что ее необходимо присудить заявителю в
полном объеме. Суд отклоняет остальную часть жалобы заявителя в отношении
издержек и расходов, которые предположительно были понесены в ходе
разбирательства в национальном суде, поскольку заявитель не предоставил
никакого документального доказательства и не обосновал их каким-либо иным
образом.
108.
В части, касающейся процесса в Страсбурге, Суд отмечает, что заявитель выдал
доверенность г-ну Шидаеву, который представлял его на протяжении всего процесса.
Суд считает, что данная часть жалобы заявителя была обоснована. Однако,
требуемая сумма представляется чрезмерной. В таких обстоятельствах Суд считает
разумным присудить заявителю сумму в размере 2000 руб для покрытия издержек,
понесенных в ходе процесса в Суде.
109.
Таким образом, Суд присуждает заявителю сумму в размере 4500 евро по данной
части жалобы, а также любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы.
C.
Пени
110.
Суд полагает приемлемым то, что начисление пени производится, исходя из
предельной учетной ставки Европейского центрально банка, к которой должны быть
прибавлены три процента.
НА
ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1.
Признал жалобу согласно Статье 1 Протокола 1 Конвенции приемлемой, в остальной
части жалоба признана неприемлемой;
2.
постановил, что имело место нарушение Статьи 1 Протокола 1 Конвенции;
3.
постановил,
(а) что Государство-ответчик обязано выплатить
заявителю в течение трех месяцев, начиная со дня вступления постановления в
силу, в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции нижеприведенные суммы с
последующей конвертацией в рубли по курсу на момент выплаты:
i) 340 000 (триста сорок тысяч) евро в
качестве компенсации материального вреда;
(ii) 6000 (шесть тысяч) евро в качестве
компенсации морального ущерба;
(iii) 4500 (четыре с половиной тысячи) евро в
качестве компенсации судебных расходов и издержек;
(iv) любые налоги, включая налог на
добавленную стоимость, которые могут быть взысканы с вышеуказанных сумм;
(b) что с момента истечения вышеуказанного
трехмесячного срока до момента выплаты компенсации с вышеуказанной суммы
выплачивается простые проценты в размере, равном предельной учетной ставке
Европейского центрального банка в течение периода выплаты пени, плюс три
процента;
4.
отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.
Совершено
на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде
19 июля 2011 года, в соответствии с пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.
Отправить комментарий